03Знания

Мы пользуемся любой возможностью для распространения знаний и не приемлем никаких табу в этой области.

Мир до сих пор полон табу

Идея того, что в дискуссии и в распространении знаний не должно быть никаких запретов, может показаться очевидной. И всё же, как общественные, так и частные силы постоянно пытаются навязать эти запреты. Одни из наиболее закреплённых ограничений заключаются в придании ведущего значения Правде (с большой буквы), предлагаемой религиозными верованиями, по отношению к научной правде, полученной путём проверки гипотез по экспериментальным данным. Пожалуй, самый знаменитый пример подобной ситуации – это история о том, как римская католическая церковь заставляла итальянского учёного Галилео Галилея отречься от заявления о том, что Земля крутится вокруг солнца.

В наше время британский имам Усама Хасан подвергся угрозам убийства за то, что в собственной мечети отстаивал мнение о том, что ислам совместим с теорией эволюции. Нельзя, съязвил один из его оппонентов, кричать «Эволюция!» в переполненной мечети. (Это было обыгрыванием знаменитого комментария американского юриста Оливера Венделла Холмса о том, что нельзя кричать «Пожар!» в переполненном театре.) В большей части мусульманского мира эволюция до сих пор не преподаётся в учебных заведениях. Это табу. (см. П7)

Компании, картели и профессиональные союзы тоже блокируют направления исследований, которые, как они считают, представляют угрозу их деятельности. Фармацевтические компании скрывают или игнорируют нежелательные результаты научных испытаний лекарств, в которые ониинвестируют большие средства. Британская ассоциация хиропрактиков подала в суд на британского популяризатора науки Саймона Синха из-за того, что тот заявил, что Ассоциация занималась предоставлением «фиктивного лечения», не обоснованного «ни каплей фактических данных». Закон о клевете (см П9) был использован, чтобы остановить здравую научную дискуссию.

Многие государства также устанавливают запретные области. Иногда это связано с защитой частной жизни их граждан (см. П8) или официальных секретов, обоснованной интересами национальной безопасности (см. П10). В таком случае можно принципиально допустить некоторые ограничения; проблема заключается в повсеместном проведении границ. Часто, однако, эти запреты касаются информации об общественных явлениях и личностях из прошлого. В этих обстоятельствах такое мотивирование не оправдано.

Контролирование прошлого

Самые печально известные примеры – это когда тоталитарные режимы систематично отрицают или представляют в искажённом виде позорные с идеологической и национальной точки зрения эпизоды истории. Десятилетиями Советский Союз отрицал само существование секретного протокола к нацистско-советскому пакту о ненападении 1939 года, в котором говорилось о разделе Польши между Советским Союзом и нацистской Германией. (Я отчётливо помню, как ведущий советский историк отрицал это, глядя мне в глаза). Кроме того, десятилетиями Советский Союз заявлял, что польские офицеры, убитые советскими спецслужбами в 1940 году в Катыни, на самом деле были убиты нацистами в 1941 году. Люди попадали в тюрьмы за то, что допускали иное, то есть, за то, что говорили правду.

В современном Китае нельзя свободно говорить и распространять знания о том, что случилось на площади Тьянь-ань-мынь в 1989 году.  Если вы наберёте «Тьянь-ань-мыньский расстрел» в строке запроса китайской поисковой системы Baidu, вы получите следующее сообщение: «Результаты поиска могут не соответствовать действующим законам, нормативным актам или политическим принципам и не отображаются». В Исламской Республике Иран запрещается публиковать критику биографии основателя государства Аятолла Хомейни.

Подобные меры встречаются не только при тоталитарных и авторитарных правительствах. В Турции против журналистов возбуждаются уголовные дела за критические высказывания в адрес основателя государства Кемаля Ататюрка. Знаменитая биография Ганди была запрещена в индийском штате Гуджарат, потому что, как говорилось, содержала в себе намёки на то, что он мог быть бисексуалом (заявление, которого автор, по его словам, никогда не делал).

Отрицание холокоста

Законодательные ограничения исторических дискуссий существуют в некоторых наиболее либеральных и законопослушных демократиях Европы. Здесь вы можете попасть в тюрьму за отрицание того, что в ходе Второй Мировой Войны нацисты убили миллионы европейских евреев – геноцид, известный под названием «Холокост». Запрет на отрицание Холокоста впервые появился в Германии и в Австрии вскоре после 1945 года: в то время, когда были серьёзные опасения возрождения нацистских идей. На сегодняшний день отрицание холокоста в той или иной степени криминализировано как минимум в десяти европейских странах.

Теперь позвольте мне уточнить: память о Холокосте имеет неоценимое значение. Я бы даже сказал, что лично для меня оно свято, в мирском значении этого слова. На мой взгляд, глубинной причиной того, что было сделано в Европе с 1945 года, а также всего проекта создания либерального международного порядка, была попытка гарантировать, что что-либо подобное больше никогда не произойдёт. Но запрещать отрицание Холокоста законом – это абсолютно неправильный способ достижения этой цели.

Существует огромная база исторических доказательств, опровергающих утверждение о том, что массового убийства европейских евреев не было. Если люди не верят всем этим доказательствам, они не изменят своё мнение лишь потому, что существует предписывающий это закон. В лучшем случае, они будут бояться публично говорить о том, о чём думают лично. Когда Австрия в 2006 годупосадила в тюрьму историка Дэвида Ирвинга за отрицание Холокоста, это только позволило ему предстать в качестве мученика за свободу слова.

Инерционные табу и двойные стандарты

Как и с другими формами разжигания межнациональной и религиозной розни (см. П4), в этом случае тоже существует искажённый эффект инерции. Другие группы говорят: «Если их мученичество возвышается до уровня священного табу, то также следует поступить и с нашим». Это и произошло в Европе.

В 1995 году специалист по оттоманской культуре Бернард Льюис был осуждён французским судом за высказывание мнения о том, что ужасные страдания, причинённые армянам в последние годы оттоманского правления, возможно, не корректно описывать как «геноцид», согласно определению, принятому международным правом. В 2007 году турецкий политик и журналист по имени Догу Перинчек был осуждён в Швейцарии, где действует закон, запрещающий отрицать, что то, что случилось с армянами, было геноцидом. В то же время в самой Турции писатель и лауреат нобелевской премии Орхан Памук был отдан под суд за то, что предположил – в интервью швейцарскому журналу – что то, что случилось с армянами, являлось геноцидом. Предписанная законом правда в Альпах является предписанной законом ложью в Анатолии.

Когда немецкий министр правосудия с лучшими намерениями настояла на рамочном решении ЕС о том, что все государства-члены должны криминализировать отрицание таких исторических злодеяний, в ответ ей восточно-европейские государства высказались за то, что отрицание ужасов коммунистического тоталитаризма тоже должно быть криминализировано. Венгерский парламент утвердил закон о преступности отрицания Холокоста в 2010 году. Позже в том же году новое парламентское большинство изменило формулировку закона на «наказывать тех, кто отрицает явления геноцида, совершённые национальными социалистическими или коммунистическими системами». И так далее.

Существует также и более широкая проблема двойных стандартов. Некоторые мусульмане говорят: «Итак, вы – европейцы, христиане, евреи, просвещённые либералы – защищаете законом то, что является для вас самым святым, память о холокосте, но настаиваете на том, что мы, мусульмане, должны смириться с тем, что самое священное для нас, память и образ пророка Мухаммеда, может высмеиваться в карикатурах. Для вас одни правила, для нас – другие». Исторические факты и религиозные верования не совсем сравнимы, но здравый смысл в этих доводах точно есть. В этом перемешанном мире мы должны быть последовательными в том или ином направлении. Если мы соберём вместе все запреты мира, останется не так много тем для разговора.

Эта позиция поддерживается авторитетной интерпретацией Статьи 19 Комитетом по правам человека ООН, в которой чётко говорится: «Законы, осуждающие выражение мнения об исторических фактах, не соответствуют требованиям, налагаемым на Государства Международным соглашением по гражданским и политическим правам».

Отсутствие табу не означает, что «можно всё»

Ничто из сказанного ни на минуту не предполагает, что подобное фальсифицирование истории или любой другой отрасли знаний может считаться приемлемым. Напротив, оно должно рьяно оспариваться в свободных и открытых дискуссиях. Отрезвлённые вековым опытом тоталитаризма большой лжи, мы больше не можем разделять радужный оптимизм, с которым английский поэт 17-го века Джон Милтон восхвалял истину: «Пусть она  борется с ложью: кто знает хоть один случай, когда бы истина была побеждена в  свободной и открытой борьбе?» Но лучшего способа борьбы с ложью пока не изобретено.

Всё сказанное не значит, что ложные утверждения должны преподаваться в школах, финансироваться или одобряться государством. Этот предполагает как то, что креационизм должен преподаваться в государственных школах, так и то, что японские учебники должны даватьстерильный отчёт о действиях японских войск во время Второй Мировой Войны. Индивидуальные СМИ должны быть разборчивы в том, какие знания они распространяют. Есть серьёзные причины для того, чтобы не размещать информацию о том, как делать грязевую бомбу или как совершить самоубийство на первой странице. (На самом деле, инженеры поисковой системы Google изменили настройки автозаполнения по этим запросам.) Это редакторский выбор, делаемый частными лицами.

Требовательный принцип

Формулировка данного чернового принципа достаточно аккуратна. Он говорит лишь о том, что не должно быть никаких табу в виде абсолютных запретов, наложенных принудительной силой, у которой не существует свободно доступной альтернативы. В более раннем варианте говорилось, что не должно существовать табу на «приобретение» знаний. Некоторые из наших экспертов отметили, что в исследовательской сфере существуют подобные запреты и можно сказать, что от них зависит цивилизация. Например, мы не допускаем некоторые виды экспериментов над живыми людьми, подобные тем, что самым ужасным образом практиковали нацисты. Поэтому мы сменили формулировку на «обсуждение и распространение знаний».

Даже будучи сформулирован так аккуратно, наш пятый принцип требует многого для своего выполнения. Уживаться со свободным обсуждением и распространением знаний, как и уживаться с различиями, не просто.

Вот небольшой пример для размышления. В 2005 году на научной конференции, находясь на посту президента одного из лучших университетов мира, экономист Ларри Саммерс вслух размышлял о том, почему на высших академических постах в точных и инженерных науках было меньше женщин, чем мужчин. Может быть, он выражался не дипломатично, но не бездумно – и он постоянно повторял, что его гипотеза может оказаться неверной. Последовали бурные прения, которые привели лишь к тому, что Саммерс ушёл с поста президента Гарварда. Конечно, помимо одного выступления на конференции, в этой истории были задействованы и другие обстоятельства, но сами по себе слова Саммерса кажутся мне именно тем свободным, непредубеждённым, бесстрашным рассуждением о конструктивном знании, которое не должно влечь за собой ничью отставку. Посмотрите и скажите нам, что вы думаете.


Комментарии (0)

Автоматический перевод предоставлен Google Translate. Пожалуйста имейте в виду, что этот перевод рассчитан только на то, чтобы дать представление о том, что написано в комментарии, и не передает точно всех нюансов сказанного.

  1. Ваш комментарий ожидает проверки.

    «We require and create open, diverse media so we can make well-informed decisions and participate fully in political life.»
    Reading threw the explanation and the discussion sparked by it, I have several considerations.
    Firstly, we could consider if the right of free speech should entail a right to mislead or not. Should I be free to try and convince others with arguments that I know are bias or false? If not, should the right of free speech go hand in hand with the duty to inform oneself about the topic and the arguments being used? (Do keep in mind, that this would limit free speech to people with specific intellectual capabilities, an academic background and time.)
    Secondly, we should consider if ‘the media’ have different duties and rights then the individual? Just as confidentiality is inherently a part of professions in the law or medical sector, should the search and presentation of non-bias, objective facts (if there is such a thing) be a part of journalism? If so, where do we draw the line between an individual and a ‘member of the media’?
    Thirdly, what are the rights and duties of people receiving information? Who is responsible for filtering out bias information, the media or the people that choose to use that medium? Does this go hand in hand with a right of education and a right to learn how to think critically? As mentioned earlier, some people in China don’t see the benefit of free media, have their rights been violated? To what extent would we be pushing a ‘western’ education on different cultures?

  2. Ваш комментарий ожидает проверки.

    I particularly like number 3, because, despite the huge variety of corporate media organizations, they often follow a very particular kind of narrative which defeats the whole purpose of diversity.

  3. Ваш комментарий ожидает проверки.

    We require and create open, diverse media so we can make well-informed decisions and participate fully in political life.
    Similar to acellidiaz I agree with the statement that I feel like this hasn’t been phrased correctly. This would be the ideal situation, yet unfortunately there is a difference in the ideal and the realistic.

    The recent election of Francois Hollande in France; The «Président Normale», however in my opinion he’s «Président irréaliste» was a clear sign of society not making a well informed decision eventhough information was widely available. I am of the opinion that the vote was more an anti-Sarkozy vote, rather then a vote based on a political agenda. Policies attempting to make France the only country in the EU to decrease its pension age and where on earth are you going to get 60000 ‘good ‘teachers from to help substandard schools are simply unrealistic and only takes common sense to realize that this will not be obtainable without causing further problems.

    I don’t think we will ever be able to make well informed decisions as a whole society. Simply as educational boundaries exist and interest levels with politics vary. This is an ideal that we can strive to achieve but will never be exactly the case.

  4. Ваш комментарий ожидает проверки.

    I, personally agree with the principle, however after a semester in China I came across a view where people do not find it necessary to have the right o participate in political life. Moreover, they believe that free media is harmful for their reality. I wonder what could said in response to that?

    • Ваш комментарий ожидает проверки.

      Yes I agree with this. In China people are not subjected to the same degree of freedom of media or democracy and as a result the general public do not feel the necessity of it. However, China has limited certain restraints such as allowing more people to use the internet. Of course, the information is highly censored but even still there are approximately 500 million people online and this is the first generation to experience this extent of social freedom; there exists a freedom of expression that you don’t get in other forms of media. This leads to higher expectations and even exposes corruption, putting a lot of pressure on the government. Moreover, it forces me to raise the question: is it harmful or not? Will it ruin or benefit the state of China?

      • Ваш комментарий ожидает проверки.

        Also even though the public may not believe in free media to the fullest extent it is crucial to mention this point: in my opinion it is not so much the government people are dissatisfied with, rather the corruption and the inability to actually reach vital information. Moreover, the more China develops, the more these problems will surface and the government will be forced to deal with them. There is hence a paradox: people may not feel the necessity of complete freedom, yet they want a system without corruption and without censorship. Is this possible?

  5. Ваш комментарий ожидает проверки.

    We require and create open, diverse media so we can make well-informed decisions and participate fully in political life.
    I personally do not disagree with the essence of this principle but with the way how it has been stated. I could be able to stand against a principle that in execution will be ideal for the development of a representative democracy. It is within a democratic context how I understood it.
    Nevertheless, I have my doubts in how we are actually able to create new diverse media and how we are able to «fully» participate in political life. When creating new diverse media, I believe it is important to take into account the eminent relationship that exists between power and knowledge. Although we live in a highly complex and globalized world, in which billions of persons are interconnected through different kinds of media, I am very sceptic in the power that independent media has. And with this term I refer to all type of media that is not predominant: social networks, blogs, and home-made videos, among others. Some people may say that great and recent movements of change, such as the Arab Spring, emerged thanks to the immediateness and spread-capacity of social networks like Twitter or Facebook. However, the final international image of the revolutions, the words that mostly ignited global debate about what was going on in the Middle East, was lastly framed by big TV Networks such as Al-Jazeera, BBC and CNN. These three mainstream media giants, with their own independent interests, certainly chose what images and what comments to broadcast. Together with others, they constitute some kind of oligopoly when we talk about accessing to information about what is going on in the world. It is very hard for me to completely trust in their intentions of delivering the Truth –if there’s actually one.
    I believe that there is actually little possibility for an independent or rising media network to win a space in the media scene. Taking an example of my home country, Venezuela, where there is a clear polarisation of the media, the chances for a more “plural”, “balanced” or “impartial” media network for winning the attention of the public are minimal. For instance, I can compare the success of two relatively new websites. The first one is called redigital.tv and was founded by the family of a former independent candidate for Mayor of Caracas, the capital. The second one is lapatilla.com which was founded by the former director of now the biggest TV channels that opposes to the current government, Globovision. Both were founded around 2008 and 2010. Today, lapatilla.com counts with one million followers in Twitter: a figure that cannot be compared to the amount of followers of redigital.tv. When speaking to my friends, lapatilla.com belongs already to the common word: everybody reads their sometimes vain and superficial articles about sex, celebrities or astrology, together with the usual portion of politics. This is different from redigital.tv, that not only does not count with the same amount of attention –for not a lot of people know about it-, but it still lacks clients for advertisement in their website. Obviously, the founder of lapatilla.com, Alberto Federico Ravell, counts with a wider range of contacts in the business because of its former role in Globovision. At the end, the media works like the market. Only the top dogs survive.
    Regarding the last part of the principle and possibility for citizens to make well-informed decisions and fully participate in political life; I find it difficult to not relate it with the principles that define a democracy. For what do we mean by “full” participation in political life? Is the principle referring to a direct democracy, where active citizens that dedicate their lives to comprehend the characteristics of their society or nation in order to give a strongly based argument or vote? Or does it refer to a representative democracy, where the citizen, among many of his lifetime activities, dedicates a portion of his time to think about politics and about the best way to live together in society? When I read the principle, I understood it under the principles of a direct democracy. Which in modern times, when we have states of millions of people, I believe it is impossible.
    But if it actually referred to the second interpretation, how is it possible to “fully” participate in political life if this is not the priority of all the citizens? What are the limits that contain the meaning of this adverb? Is it “fully participating” just watching the news and vote for a representative that takes care of making political decisions? If this is the case, then yes. I would agree. Otherwise, I believe the principle needs clarification. I would put it this way:
    “We require and attempt to create open, diverse media so we can make well-informed decisions and participate as much as it is possible in political life”

Оставьте комментарий на любом языке


Дебаты о cвободе cлова — научно-исследовательский проект в рамках программы Дарендорфа по изучению свободы в коллежде Св. Антония Оксфордского университета. www.freespeechdebate.ox.ac.uk

Оксфордский университет