Перпл С. Ромеро обсуждает новый закон против киберпреступности на Филиппинах, который предоставит государству неограниченные права в сфере слежения за пользователями Интернета, прекращения работы веб-сайтов и сможет служить основанием для тюремного заключения граждан.
Филиппинцы все больше привязываются к социальным сетям. Эта страна недавно заняла десятое место по количеству пользователей Twitter в мире с 9,5 миллионами учетных записей, о чем свидетельствуют данные компании Semiocast, наблюдающей за развитием социальных сетями. Двадцать семь миллионов филиппинцев зарегистрированы на Facebook, и тем не менее Закон о борьбе с киберпреступностью 2012 г. включает положения, которые по мнению его критиков могут привести к цензуре и нарушениям свободы слова — прискорбное явление в демократической стране, которая гордиться столь ярким и растущим представительством в социальных СМИ.
Одним из наиболее проблемных положений Закона о борьбе с киберпреступностью является криминализация клеветы в электронной форме. Уголовные санкции за клевету на Филиппинах, согласно заявлению 2011 г. Комитета ООН по правам человека уже “накладывают незаконные ограничения на свободу слова”. В том виде, в котором они существуют сейчас, данные законы противоречат Международному пакту о гражданских и политических правах, подписанному Филиппинами.
Главным доводом против чрезмерной криминализации клеветы по мнению множества СМИ является то, что тюремное заключение за написанное или высказанное слово производит “замораживающий эффект”, препятствующий критическому освещению событий и обсуждению различных точек зрения.
Закон о киберпреступности, в свою очередь, не только усилил отношение к клевете как к тяжкому преступлению, но и увеличил ответственность за него. Раздел 6 Закона о противодействии киберпреступности устанавливает норму, по которой наказание “должно быть повышено на одну ступень относительно наказания, установленного новым Уголовным кодексом”. Согласно новому Уголовному кодексу клевета может влечь за собой тюремное заключение сроком от 6 месяцев до 4 лет. Согласно Закону о противодействии киберпреступности срок тюремного заключения теперь составит от 6 до 12 лет.
Положение закона об усилении санкций за киберпреступность отсутствовало в редакции законопроекта, представленной на рассмотрение Палате представителей, но затем было вновь включено в него Сенатом (на Филиппинах действует двухпалатная законодательная система — с законодательными инициативами может выступать либо Палата представителей, либо Сенат).
Мнение общественности, однако, учтено не было.
Почему клевета в электронной форме должна влечь за собой более суровое наказание, чем обычная клевета? Помощник секретаря Департамента юстиции Джеронимо Си ответил, что это решение было принято по причине того, что Интернет позволяет распространять клеветническую информацию быстрее и среди большего количества людей. Нанести урон репутации человека можно одним щелчком мыши.
Во время словесных прений в Верховном Суде, которые состоялись 15 января, один из судей заявил, что пользователь “твиттера” может очень легко разрушить репутацию любого человека, потому что один твит может распространиться среди сотен тысяч и даже миллионов подписчиков. Таким образом, защита частных лиц рассматривается в качестве ключевой обязанности государства.
Однако, формулировки закона остаются расплывчатыми в отношении того, кто может быть привлечен к ответственности за клевету в электронной форме. В отличие от обычной клеветы, для которой определены границы ответственности (от автора или журналиста до лиц, ответственных за публикацию), круг ответственных за электронную клевету лиц остается неясным. Особенно часто поднимался вопрос о том, будут ли привлекаться к ответственности за то же преступление и те, кто делает ретвиты или репосты статусов на “фейсбуке”.
Были даны некоторые гарантии не допускать этого. Си заметил, что следователи не будут иметь возможности отследить, проверить и задержать каждого человека, скопировавшего данное сообщение, и заявил, что власти будут искать только его источник. Последовавшие за этим события, однако, дают повод для некоторых сомнений в его словах.
К числу положений, дающих властям право контроля над информацией относится также раздел 19, который называют также “положением о закрытии ресурсов”. Он наделяет Департамент юстиции правом ограничивать доступ к веб-сайтам, содержащим вредоносную информацию по своему собственному усмотрению.
Правительство, однако, в отношении этого положения пошло на попятную, заявив, что оно должно быть аннулировано в силу того, что по существу предписывает предварительный запрет.
Сам факт того, что президент подписал закон, содержаний положение, которое его собственное правительство затем признало неконституционным, делает вопрос о том, каким образом составлялся этот закон, еще более острым.
Рассмотрение обсуждений данного закона, проводившихся в филиппинском конгрессе, показывает, что его положения были приняты без каких-либо дебатов. Положение, касающееся онлайн-клеветы, к примеру, было принято в ходе работы одного-единственного пленарного заседания.
Особенности и характер сетевой коммуникации не рассматривались, детали не анализировались, консультации с заинтересованными лицами и экспертами не проводились.
Примером пагубности недостаточного обсуждения является то, что определение “вредоносности” ресурсов в форме дискуссии выяснено не было. Единственной затронутой проблемой было то, что власти могут неверно расценить что является, а что не является порнографией. Критики законодательства о киберпреступности, однако отметили и то, что власти и чиновники могут счесть вредоносной и критику в свой адрес.
Если законопроект будет принят, правоохранительные органы будут иметь возможность собирать в реальном времени данные о трафике данных без судебного ордера. Под этими данными, согласно закону, понимаются “любые компьютерные данные за исключением содержания самого сообщения, включающие в частности источник сообщения, точку назначения, путь, время, дату, объем, продолжительность и тип передающего их сервиса”.
Си заявил, что данное положение полезно для отслеживания электронной почты и телефонных сообщений лиц, подозреваемых в терроризме, однако поскольку сбор данных не требует судебного решения, возможен целый спектр злоупотреблений. Во время словесных прений 15 января один из судей заметил, что в законопроекте не указывается, как обычные граждане могут удостовериться, что власти лишь собирают данные о трафике и не заглядывают в содержание их электронных писем, телефонных сообщений и т.д.
Верховный Суд наложил запрет на вступление в силу закона о киберпреступности. Несмотря на это контроль властей над публичными высказываниями не ослабел. Активистка Эсперлита Гарсия, выступающая против разработок полезных ископаемых, была арестована за сообщение на “фейсбуке” о разгоне демонстрации в октябре 2012 г.
Также, начальник полиции “пригласил” гражан на полицейский участок за критику на “фейсбуке” властей за предполагаемые провалы в борьбе с кражами. Однако, ни один из семи приглашенных людей не явился. Старший офицер Рико Томе заявил, что полиция лишь намеревалась напомнить этим лицам о возможной ответственности за их клеветнические заметки.
Закон о киберпреступности в этих случаях даже не упоминался, поскольку существующего законодательства о клевете было достаточно, чтобы квалифицировать подобные действия. “Замораживающий эффект” действующего законодательства не способствует вере общественности в то, что власти не будут злоупотреблять Законом о противодействии киберпреступности. Проблема этого закона выходит за его собственные рамки. Его слабые стороны отражают слабые стороны самого законотворческого процесса, лишенного духа дискуссии, достаточной исследовательской базы и системы изучения последствий его принятия — всего того, чтобы помогло его сделать тем, чем он должен быть — эффективным средством борьбы с компьютерными взломами, сетевой порнографией и хищением личных данных.
Поскольку разработка законопроекта о киберпреступности проводилась в условиях отсутствия прозрачности и без привлечения общественности, сомнительными остаются и перспективы его корректного применения, уважения прав и соблюдения процессуальных норм. Поскольку общественность в законотворческом процессе участия не принимала, у людей зародилось множество страхов. Люди говорят, что закон приведет к введению “военного положения” в Сети и откинет общество обратно в то время, когда свобода высказываться против властей подавлялась насилием. Однако, как и в 1986 г. народ Филиппин будет бороться за свое право на свободу слова. Никто не может заставить их молчать, ни в реальном, ни в сетевом мире.
Перпл С. Ромеро — журналист издания Rappler.com, специализирующийся на мультимедиа. Работает в г. Манила.
reply report Report comment
We are three high school students in eleventh grade taking a course called “Language and Literature;” in this course explore taboo and hate speech. We were asked to read a discussion article on “www.freespeechdebate.com,” and this discussion intrigued us the most
What we understood of your argument was that you are antagonistic towards the Philippine’s new Cybercrime Prevention act of 2012; that the Philippines’ government is given unrestrained powers in order to detect internet users. Section 6 of the new Cybercrime Prevention Act, the consequence of libel can result in imprisonment of between six and twelve years, while before it was six months and four years. We agree that six months to four years is far too strict of a punishment. Even though, in the Philippines freedom of speech has allowed, the citizens have no say in the laws. There is no consensus in the Cybercrime Prevention Act in the Philippines with the people and the government.
The ‘Cybercrime Prevention Act of 2012’ is mainly about treating all cyber crimes on the same level. For example the way pornography is treated is the same for one single twitter user posting against the government or authority. On January 15th of 2013, the Supreme Court stated that twitter users can easily destroy the reputation of any individual, and that those individuals should be punished. Geronimo Sy from the Department of Justice states otherwise, that it would be most likely impossible to track down single individuals who are out to harm. Agreeing to this, we believe in freedom of speech. Freedom of speech was given to Filipinos only twenty-eight years ago. This makes it look like taking away freedom of speech on the internet would be a substandard idea.
As of our opinion toward how the Philippine government on how they are trying to solve the internet usage, we believe that the government is approaching the situation in the wrong way. In comparison to Europe, new tough cyber laws have been passed by the EU ruling that hackers and cyber attackers will face at least two years of prison in the future. This generally sounds less serious than the punishments in the Philippines, but the EU dedicates research to investigate major attacks and to correctly punish cybercrime, individuals or groups so they are given the correct punishment and their imprisonment depends on the seriousness and damage of the crime. Five year imprisonments are given to attacks to “critical infrastructure,” such as power plants, transport networks and government networks, and the same applies if an attack is committed by a criminal organisation.
We understand your strong opinion towards the Filipino laws on cyber crime, but the country we live in (The Netherlands) is known for its tolerance in free speech, however it also has an organization and laws about this topic. For instance, Dutch minister of security and justice Ivo Opstellen proposed empowering Dutch law enforcement to access and control the computers of suspected cyber criminals, even if those computers are outside of the Netherlands. The “Nationaal Cyber Security Centrum” has a few responsibility to continuously watch suspect sources on the internet and warn them if they commit a crime. They also organize advertisements on how to protect yourself from digital dangers.
In comparison to The Philippines, The Netherlands, cybercrime is addressed differently and perceived less strictly.
The point that we are trying to make is that it is vague and unclear how the Filipino government and police are identifying what a cybercrime is and what can be considered “criticizing” on the internet.