Профессор Айше Кадиоглу (Ayşe Kadıoğlu) из Университета Сабаницы рассказывает о своем детстве в Турции, где социальные табу, многие из которых узаконенны, влекут за собой «состояние инфантильности граждан».
Взросление под гнетом различных табу — изнуряющий опыт. Оно может задержать развитие мышления на детской стадии, несмотря на неизбежное физическое развитие человека. Испано-американский философ Джордж Сантаяна в своей книге «Жизнь разума или Фазы человеческого развития» пишет: «Развитие протекает далеко не всегда с одинаковой скоростью, но зависит от возможности ума использовать ранее полученный опыт. Когда изменение носит абсолютный характер, становится нечего улучшать и исчезает всякое направление для последующего улучшения; когда опыт не сохраняется, как у дикарей, младенчество вечно. Те, кто не могут удержать в памяти прошлое, обречены повторить его». В момент, когда я поняла, насколько великие это слова, я уже была зачислена в магистратуру в США.
Я выросла в Турции, где господствующая система образования до сих пор скрывает некоторые исторические факты в программах для младшей и старшей школы, дабы они не навредили «неотделимости государства от страны и народа» — именно такое выражение используется несколько раз в действующей турецкой конституции. Наверное, страх за действия, которые могут навредить единству государства и народа лучше всего проявляется в государственном гимне Турции, который начинается словами «Не бойся!». Когда страхи питают и укрепляют различные табу, способность к сохранению опыта снижается. Прохождение через систему образования, которая сообщает либо ложные исторические сведения, либо хранит таинственное молчание, препятствует преодолению людьми навязанного состояния инфантильности.
Когда в Бостоне мне случилось встретиться с армянско-американскими студентами, которые изучали меня как «эту турчанку» из плоти и крови, поначалу я не могла понять причины их нескрываемого любопытства. Когда мы начали общаться, я принялась читать о трагедии, которая произошла с армянами в период заката Оттоманской империи. Было чувство, что я с другой планеты! Я росла под чарами националистических табу и о некоторых проблемах не имела понятия. Да, личное развитие в условиях отсутствия накопленных знаний сводится только к внешним изменениям. Табу влекут за собой инфантильность.
В Турции существует множество табу, главной целью которых является защита «неделимости государства и народа». Помимо этого существует множество законов, карающих нарушение этих табу. Когда табу устанавливаются самим законом, граждане в интеллектуальном (а часто и в буквальном) смысле оказываются в тюрьме. Одно из таких табу касается основателя Турецкой республики Мустафы Кемаля Ататюрка. В Турции приняты законы, карающие преступления против Ататюрка. Преступлением является оскорбление его памяти или нанесение вреда его изображениям. Другое табу касается священности вооруженных сил Турции. Законом запрещается убеждать людей не выполнять свою воинскую обязанность. На основании этого закона были осуждены многие открытые противники, а также писатели. «Турецкость» также является табу, и в Турции есть закон, осуждающий оскорбление «турецкости». Армяно-турецкий журналист Хрант Динк был обвинен и осужден за оскорбление «турецкости» в работе, в которой он лишь выразил свое мнение, несмотря на то, что в местный уголовный суд были направлены экспертные заключения выступающие против предъявленных ему обвинений. Этот приговор привел к череде событий, которые закончились его убийством в 2007 г.
Концепция «неотделимости турецкой государственности от страны и народа» является наиболее устойчивым табу Турецкой республики. Беспрестанное стремление турецкого правительства поддерживать иллюзию единства народа привело к отрицанию идентичности курдских граждан. В результате военного переворота 1980 г. был введен запрет говорить на курдском языке. Тысячи курдов были убиты и «пропали без вести» в Турции в результате секретных операций 1990-х гг. Мне не представляется возможным залечить раны этого темного прошлого без расширения каналов для общественного обсуждения и переговоров.
Табу, защищаемые законом, сковывают возможность мыслить. Выйти из-под власти табу и укрепить демократические принципы возможно путем поддержки общественного обсуждения и переговоров. Таким образом, да, «мы не допускаем никаких табу в обсуждении и распространении информации», поскольку стремимся не попасться в ловушку инфантильности и в полной мере реализовать наши возможности людей мыслящих.
reply report Report comment
We’re students from an IB language/literature class studying hate speech, taboo and censorship. You raise valid points about the implications of ‘taboo’ language, however we believe there’s a hazy line drawn between the concepts of ‘taboo’ and ‘censorship’.
As proposed by Allan Burridge in his book Forbidden Words: Taboo and the Censoring of Language, “Taboos arise out of social constraints on the individual’s behaviour where it can cause discomfort, harm or injury,” a taboo encompasses more than just censorship of a certain concept. It implies socio-cultural discrimination. For example, although gay marriage is illegal in 29 states in the US according to theguardian.com, the driving force behind why same-sex marriage discrimination exists is because of the social enforcement in the region, generally due to religion or culture as opposed to governmental hierarchy. This is especially apparent in the southeastern states, where legal gay marriage in all of the 13 states is either banned or has no clear law.
On the other hand, we define government censorship as the explicit expunging of information, generally with the intent of framing the government in a positive way to keep citizens loyal to their country. During the opening ceremony of the winter Olympics one of the Olympic rings failed to operate correctly. However, the live airing of this event was concealed in Russia (and only within Russia) with a clip from a rehearsal. Producers claim “it was critical to preserve the Olympic ring imagery, even if it meant showing fake footage. President Vladimir Putin has repeatedly emphasized the importance of showcasing Russia flawlessly to the world during the Olympics.” (Time.com). The intent of censorship, such as this example, is different to that of taboo.
Assuming the reason the Turkish-Armenian conflict was expunged from the history books of many Turkish pupils is to ‘save face’ for the government is one thing; the word ‘taboo’ which is used in this piece is interesting as it implies a social aversion beyond the realm of government censorship. To an extent censoring or essentially withholding information from students can cause them to embrace false and potentially discriminating information, which is what we see happening here with the Armenian-Turkish conflict. Your piece tells us there’s no distinction between taboo and censorship, and this is what intrigues us — in this case the Turkish government, by classifying the Armenian-Turkish conflict as a taboo as well as censoring the subject, is going beyond ‘saving face’ for the government — it degrades Armenians and doesn’t adequately inform Turkish children about their country’s past.
We agree that things have been expunged from Turkish history, but to be fair, to varying degrees it happens all over the world. It’s a perfectly valid example, but it’s an overworked example; Antoon De Baets’ paper Censorship of History Textbooks, copious examples are given concerning countries from Pakistan to Belgium, from Tibet to Russia, Uruguay, Libya, Indonesia, the Netherlands, and so forth. Singling out the Turkish-Armenian conflict doesn’t indicate how extensive censorship is, and has been, for centuries.
The integration of taboo and censorship can prove dangerous. Hrant Dink was found guilty for insulting “Turkishness”; Dink’s criminal charges were imposed by the government, but his death was caused by a Turkish civilian driven by the taboo that being critical of Turkish culture is socially unacceptable.
As illustrated in the example above, what is troubling about the assimilation of taboo and censorship is that, as stated in the article, it causes perpetual immaturity and ignorance; these consequences are difficult and time-consuming to expunge. Acknowledgement of differences between taboo and censorship can be key in understanding critical issues.
Are we correct in stating that censorship and taboo have melted into one in Turkey? How are the definitions we’ve proposed different from those you accept?