Ведущий специалист по свободе слова Эрик Барендт защищает отчет парламента Великобритании о неприкосновенности частной жизни от критики журналиста Джона Кампфнера.
Как и следовало ожидать, отчет совместного комитета Палаты лордов и Палаты общин о неприкосновенности частной жизни и запретительных норм был подвергнут критике немедленно после публикации. Заголовок яростной статьи Джона Кампфнера в газете Guardian (от 27 марта 2012) был таким: «Ужесточение законов о неприкосновенности частной жизни пойдет на пользу только богатым и власть имеющим». Кампфнер завершил статью обвинением пэров и депутатов комитета в том, что они лицемерили, подразумевая, что законы о неприкосновенности частной жизни чаще всего используется в политике для прикрывания публичных скандалов, которые должны быть сделаны достоянием публики. В частности, его волновало, что одна из рекомендаций отчета, которая могла бы вынудить поисковые системы «удалить – не только из поисковой системы, как таковой, но и из интернета, – любой материал, которые считается вмешательством в частную жизнь».
Эта критика несправедлива. Прежде всего, комитет не рекомендовал, как нас заставляет предположить заголовок статьи в Guardian, «ужесточение» или введение более суровых законов о неприкосновенности частной жизни. В отчете было сказано, что в целом, судьи нашли золотую середину между свободой самовыражения (и свободой прессы) и неприкосновенностью частной жизни. Оба права гарантированы Европейской конвенцией по правам человека и включены в законодательство Великобритании как акт о правах человека 1998 г. Суды и прочие учреждения, такие как бывшая Комиссия по рассмотрению жалоб на СМИ, которые выносят решения по поводу неправомерного вмешательства в частную жизнь, должны определить на основании всех имеющихся фактов, является ли в данном случае право на неприкосноваенность частной жизни более важной, чем свобода самовыражения, или нет. Большинство дел о неприкосновеннсти частной жизни заводится футболистами и прочими звездами, которые таким образом пытаются избежать обнародования подробностей свой сексуальной жизни, а не политиками и крупными общественными фигурами, принимающими важные решения в экономической и социальной сферах, которые касаются всех нас. Но, даже у политиков, согласно решению Европейского суда по правам человека, есть право на частную жизнь. Не совсем понятно, есть ли общественный интерес в знании того, спит ли депутат со своей секретаршей (или спал в прошлом), если конечно, нет доказательств того, что это занятие мешает ему представлять свой округ или присутствовать на заседаниях в Палате общин.
Это, разумеется, правда, что богатые и власть имущие чаще пользуются законами о неприкосновенности частной жизни, чем все остальные. Но, это поисходит потому, что СМИ интересуются их частной жизнью, и особенно их сексуальной жизнью, гораздо больше, что жизнью обычных людей, которая обычно не предоставляет большого интереса для читателей или зрителей. Более того, только богатые люди могут себе позволить платить судебные издержки, как и написано в отчете (см. параграф 136). Само по себе это соображение – не аргумент против законов о неприкосновенности частной жизни, как дороговизна – не аргумент против существования отелей Ритц или Дорчестер. Решение проблемы было бы сократить судебные издержки, или, более реалистично, обеспечить людям, чья частная жизнь иногда привлекает внимание СМИ, доступ к другим недорогим судебным процедурам для защиты их права на частную жизнь. В пятой главе отчета комитет предложил несколько разумных, хотя и очень осторожных, рекомендаций для защиты неприкосновенности частной жизни с помощью регулирующего прессу органа, включая сюда и альтернативные способы разрешения споров о нарушениях права на частную жизнь (см. параграфы 203-209), но по какой-то причине эти предложения не были отмечены в критической статье Кампфнера.
Настоящей проблемой является то, каким образом право на частную жизнь может быть соблюдено, когда его легко игнорируют пользователи Твиттера, блоггеры и, к сожалению, необходимо добавить, безответственные парламентарии (см. главу 6 отчета о взаимоотношении неприкосновенности частной жизни и свободы слова в парламенте). Можно положиться на то, что традиционные источники СМИ будут соблюдать судебные указы, считая и те, которые должны защищать анонимность истца; они полагаются на советы как своих, так и независимых юристов, тогда как редакторы, особенно в местных и региональных СМИ, знают, что нарушение неприкосновенности частной жизни может повлечь за собой серьезный финансовый риск, так же как и потерю уважения населения. У нас нет никакой уверенности в том, что блоггеры и пользователи Твиттера отнесутся к закону с надлежащим уважением; напротив, они могут получать удовольствие от нарушения судебных указов, особенно если они скептически относятся к ценности частной жизни.
Поэтому комитет сделал еще несколько рекомендаций, чтобы обеспечить лучшую защиту законов о неприкосновенности частной жизни, особенно в интернете (см. параграфы 91-119). Одна из таких рекомендаций предлагала Google и прочим поисковым системам снимать ссылки на веб-сайты, нарушающие закон, после того, как пострадавший получил решение суда, подтверждающее, что материалы на этом сайте действительно являются вмешательством в частную жизнь (в случае необходимости в отчете предлагалось ввести дополнительное законодательство). Google сообщил, что если бы это и было технически возможно, отслеживать такие веб-сайты было бы в принципе нежелательно (см. параграфы 110-115). Комитет раскритиковал позицию компании по вполне понятным причинам, поскольку Google продемонстрировала нежелание, как отметил Макс Мозли, содействовать выполнению судебных предписаний. Содействием Google не было бы, как утверждал Кампфнер, снятие материала с сайта, а установление фильтра, блокирующего доступ – это совсем другое дело.
Два связанных друг с другом фундаментальных заблуждения лежат в основе большого количества критических замечаний со стороны прессы в адрес отчета – который был написан очень осторожным и консервативным языком. Во-первых, журналиты и комментаторы с легкостью допускают, что все, что они пишут защищено фундаментальным (и юридическим) правом на свободу самовыражения (или свободу слова). Это не так, хотя, конечно, многое из того, что написано, действительно защищается. Совсем не очевидно, что сплетни о звездах или разговоры, основанные на сколь угодно точных фактах об интимных сторонах жизни этих людей, заслуживает защиты законом о свободе слова. Во-вторых, понятие частной жизни само по себе недооценено или дискредитировано, возможно, потому, что это понятие можно легко применить в самых разных контекстах, например, право на аборт в США входит в понятие частной жизни. Но, право на частную жизнь фундаментально, потому что без него у нас не было бы пространства и возможностей для личностного роста, а иногда и для разговора по душам. Более того, любая дружба или близкие отношения требуют частного пространства. Разгром прав на частную жизнь – незапланированное последствие агрументации СМИ – приведет к уничтожению границ между частной и общественной жизнью, и мы все заплатим за это.
Эта статья была перепечатана в Eurozine.
Эрик Барендт, заслуженный профессор юриспруденции Университетского колледжа Лондона, автор классического труда «Свобода слова» и консультанат «Дебатов о свободе слова».
reply report Report comment
Privacy needs to be protected regardless of ones status in the community and journalists do not have the right to invade ones privacy by whatever means available under the guise of Freedom of Speech. You only need to look at the case involving News Corp hacking the phones of celebrities, dignitaries, royals and even victims of 9/11 to know that the lines are no only blurred but bordering on obliteration.
News should be that which is deemed relevant to the populace. It should directly impact our lives or offer valuable information. It should be meaningful, and not be the loose facts or, in many cases, pure fiction that makes up todays tabloid papers.
Does the public need, much less, have a right to know the inner workings of another’s personal life; I don’t think so. Sure, it may be interesting fodder for the morning coffee klatch or water cooler collective to discuss what celebrity, politician or sports figure is dating who, having an affair, dines at what restaurant or has bad breath, but is it really fair much less necessary. If you argue as public figures they give up the right to privacy, as has been done repeatedly, where does it stop. What in this digital age constitutes a “Public Figure”? If it is broadly defined as one whom the public can easily have knowledge of, then to one extent or another we are all becoming public figures. Would you like to have your life exposed and under the same scrutiny as a celebrity. Just because they have a job that puts them on film should it really mean they are no longer private citizens?
If you have a blog with 50,000 followers are you now fair game, has your notoriety elevated you to the status of losing your right to privacy. What if you have 2,500 friends on Facebook or post a video on Youtube exposing yourself to millions of potential viewers are you then a public figure. I would hope that most would say this does not constitute de facto enrolment into such a class, but are the definitions clear enough. According to attorney Aaron Larson: A person can become an «involuntary public figure» as the result of publicity, even though that person did not want or invite the public attention. For example, people accused of high profile crimes may be unable to pursue actions for defamation even after their innocence is established…
To protect the affluent as well as the masses is important. To level the playing field perhaps the reporter who has invaded ones privacy, should he be found in violation by a court, be compelled to not only pay the court costs of his victim but pay a preset fine for each occurrence. This may well be deterrent enough to cause the privacy invader to think twice before publishing their findings to the world.